(no subject)

«Вот почему вас, ребята, телевидение не снимает?» - завёл за обедом разговор старик, хозяин дома.

Потом мы уже как-то попривыкли, разгорделись, принимали такие похвалы как должное, а в первый раз засмущались - в конце концов, не особенно много мы и сделали, чтобы нас так уж прям расхваливать. Оказалось, дело было не столько в том, что сделали мы, а в том, что сделали «Наши».

«Приехали на машинах, маечки у них там, бантики. Щас, говорят, поможем тебе. Тимуровцы или как их там? А, да, «Наши». Фотографировались, снимались и так и сяк. Траншею выкопали... метра три длиной, в лопату шириной. Консервы какие-то пооткрывали и повыбрасывали - видно, не понравилось им. Оставили мне полбулки хлеба: бери, говорят, дед - ешь..».

Не, ну а чё? Простой расчёт, исходящий из реалий информационного общества: картинку увидят сотни тысяч, может даже миллионы, существует только то, что покажут по телевизору, а этот текст, которого могло и не быть, сколько человек досюда прочтёт? Вот-вот. Чего зря напрягаться-то.

(no subject)

«Вот почему вас, ребята, телевидение не снимает?» - завёл за обедом разговор старик, хозяин дома.

Потом мы уже как-то попривыкли, разгорделись, принимали такие похвалы как должное, а в первый раз засмущались - в конце концов, не особенно много мы и сделали, чтобы нас так уж прям расхваливать. Оказалось, дело было не столько в том, что сделали мы, а в том, что сделали «Наши».

«Приехали на машинах, маечки у них там, бантики. Щас, говорят, поможем тебе. Тимуровцы или как их там? А, да, «Наши». Фотографировались, снимались и так и сяк. Траншею выкопали... метра три длиной, в лопату шириной. Консервы какие-то пооткрывали и повыбрасывали - видно, не понравилось им. Оставили мне полбулки хлеба: бери, говорят, дед - ешь..».

Не, ну а чё? Простой расчёт, исходящий из реалий информационного общества: картинку увидят сотни тысяч, может даже миллионы, существует только то, что покажут по телевизору, а этот текст, которого могло и не быть, сколько человек досюда прочтёт? Вот-вот. Чего зря напрягаться-то.